У Криса с Пирсом флешбеки жуткие. Как призраки прошлого, что оживают, а потом направляют дуло и метят в спину.

Он смотрит на него и себя молодого видит. Это пугает до чёртиков. В большей степени, потому, что он уже мёртв внутри и перестаёт постепенно ценить чужую жизнь, становится машиной для убийства, и, если месить зомби это даже правильно, то месить людей, которые их создают, всё ещё жестоко, потому что среди них есть такие же простые ребята, у которых дома семья, которые просто делают часть работы, и у них нет планов захватить мир и погубить человечество.

Но ему их уже не жаль. И насрать кто и где — вы все враги. Вы заслужили.

Он тоже заслужил. А Пирс как придурок считает, что Редфилд хороший парень.

Пирс для него и друг, и младший брат, и почти сын. Это напоминает девяностые, когда Крис пытался быть для Клэр и братом, и даже отцом.

Пирс смотрит на него с большим восхищением, чем он сам смотрел на Вескера в своё время, и уважает ещё больше, хочет вытащить из всего, во что Крис загоняет себя сам, и это заставляет задуматься.

А не смог бы он когда-то так же вытащить Вескера? Он ведь даже не попытался. Скорее всего не получилось бы, 99,9%, что нет. Но он НЕ ПЫТАЛСЯ. И это его разъедает как кислота изнутри.

Крис старается быть хорошим капитаном, а ещё прислушиваться к тому, что Пирс говорит.

Нужно жить дальше.

А потом Пирс умирает за него, для него, спасая его, добровольно жертвуя собой, хотя у него мог бы быть крохотный, но шанс жить дальше даже с мутацией и продолжать борьбу. Или просто отстраниться, но остаться, мать его, в живых.

За это Крис себя не простит никогда, наверное.

И чувствует себя никчёмным, ничтожным, раздавленным.

Никем.

пристальный досмотр на границе (это нормально, так ко всем узкоглазым теперь). заторможенная реакция на имя, которым окликает страж. имён слишком дохуя, в прикроватной тумбочке шесть паспортов с одинаковыми несчастливыми фотками на них. герда даже не пытается быть приветливой. уголки губ ползут вниз, у неё лицо ребёнка, который вот-вот расплачется.
- цель визита?
разъебать, конечно же, ваше королевство нахуй.
Герда молчит, на ответе не настаивают. с момента наступления холодов таких, как она, на границе выстраиваются очереди: несчастные, оголодавшие с одной сменной одеждой.
- провозите что-либо запрещённое?
герда мотает головой и перехватывает лямку сумки покрепче. никто не откроет косметичку, никто не заглянет внутрь, никто не посмотрит в зеркало, никто не спросит, почему оно не отражает.
- нет, но… - маленькая ладонь змеёй тянется через стойку к стражу, Герда протягивает записку с просьбой о помощи, с покаянием, с явкой о повинной, - цель приезда: хочу спасения.

кардан от мира прячется — в собственную шкуру заглядывать боится, заливает все алкоголем и смеется громко. у джуд от него боль головная — с самого начала знакомства и до конца; кардан с друзьями своими шутит слишком зло — окунают в воду, вытаскивают только сестру джуд, намекают ей — тебе здесь не место,ты не такая, как мы; джуд глотает слова злые, которые вырываются все равно из ее рта, и кардан смотрит на нее — не как на равную, но словно бы видит ( джуд, конечно же, очень сомневается ).

кардан от мира прячется — старается выстроить замки, старается выстроить линию оборону, которую никто не прорвет, но джуд разбивает его раз за разом. у нее в сердце — огонь. не греющий, но сжигающий; она ласковой быть не умеет, но кардану все равно — он смотрит на нее не как на равную, но как на ту, которой удается им манипулировать ( даже если он и не хочет )

кардан на троне сидит — ему все равно на то, что на его голове корона, ему все равно на то, что его попытаются убить, попытаются отравить; джуд за его плечом стоит, бровь свою выгибает, но ничего не говорит — она тоже устала видеть его пьяным, видеть его разрушения и не понимать, как подступиться. а еще джуд раздражает до невозможного то, что она что-то чувствует. то, что не ощущала с локом, то, что никогда бы не описала сестра. и джуд закрывает глаза на мгновение перед тем, как зачерпнуть воздух, потому что кардан — прыжок в неизвестное, такое больное и утягивающее, словно в болото вступает.

в руках джуд мнутся листы чужого дневника, чужие слова шипами роз колят собственный язык и губы и джуд хочется сплюнуть, но она лишь собирает все мужество в кулак, она собирает всю себя по кусочкам, потому что рядом с карданом иначе нельзя — он, словно змей, обвивается вокруг нее кольцами и душит-душит-душит, но

джуд, кажется, мазохистка, потому что когда предстоит сделать выбор — она выбирает его ( всегда выбирала и продолжит ). и если эльфхему следует сгореть в огне, то джуд будет первой, кто кинет спичку в разгорающийся пожар.

Мы были совсем молоды, когда нас разлучили с матерью, поместили в идеальную золотую клетку, убедив, что чего-то должны быть достойны. Всегда стремящиеся к "стандартам", но оцениваемые неизбежно по длине ушей. Не дети — бельмо на глазу, дурная кровь, пятно на безупречной репутации эльфийского посла. В Сингорне, среди ядовитого шёпота за спиной, под надменным взглядом очередного остроухого сноба, у нас с тобой были только... мы? Помнишь, Вакс? Вернуться к матери казалось правильным решением, вот только дракон успел раньше. На пепелище того, что когда-то называлось домом, это твоя рука сжимала мою, и мы были одни во всём мире снова.
Мало что изменилось. Разве что мы оба уже совсем не те сопляки с наивными глазами. Мы знаем, на что способны посторонние, и правила игры усвоили. Я научилась заговаривать зубы, ты — красть, ты был кинжалом, я — стрелой. Ожесточились, но не стали жестокими, замкнулись, но не возненавидели. Возможно, поэтому постепенно обросли другими — чужаками поначалу, принимаемыми неохотно и с подозрением. Партнёрами — позже. Командой. Друзьями. Семьёй, наконец.
Масштаб проблем теперь соответствующий: рушатся города, плетёт заговор очередной культ, и мы на "ты" с правителями, и боги войны ведут нашими руками, и это всё, если честно, такое дерьмо. Мы, конечно, найдём выход и сейчас, но я хочу, чтобы ты знал — когда Она до тебя доберётся, я тебя не отдам.

разрушать людям жизни - не мое хобби, макс

тейлор кристенсен хватается за горло, когда воздуха вновь не хватает - паника пальцами холодными и костлявыми за лодыжки тянет её на дно. нужные таблетки кончаются накануне вечером, а тейлор как обычно забывает купить (думает - ничего не произойдёт, я ведь могу это контролировать). рядом виктория, она гладит её по волосам и повторяет

- дыши со мной, ти. вдох-выдох. ещё раз... слушай мой голос, ти.
слова сливаются, они теряют свой смысл, но она слушает и голос помогает - вдох. выдох.
(её голос помогает лишь на мгновение выдохнуть, а затем вновь задыхаться от панической атаки имени виктории чейз)

тейлор хранит в себе секреты, пока они не начинают съедать её изнутри. признаться самой себе, что оказывается ей больше по душе девушки, осмелиться посмотреть на подругу по-другому - виктория смеётся и рукой кокетливо цепляется (внутри тейлор в этот момент что-то сжимается) за плечо очередного глупого качка из бигфутов - они вовсе не ровня ви, тейлор ревниво кусает губу и отворачивается.
на его месте должна быть она.

тейлор кристенсен пахнет лавандой и персиками, виктория чейз - дорогим парфюмом и вишнёвыми сигаретами, но ти помнит истинный запах её кожи и это сводит с ума. она стирает запись маркером с доски у комнаты (taylor is a slave), ей совсем не хочется верить, что она лишь шестёрка в играх виктории. тейлор чувствует (всё иначе) —
когда виктория касается её рёбер будто бы случайно
когда смотрит
улыбается, убирая прядь волос за ухо
говорит (наедине, кортни не услышит), «ты хороший друг, свит-ти»

только вот тейлор вовсе не другом хочет быть.

WE WEAR RED SO THEY DON'T SEE US BLEED

дама червей, принцесса отбросов. полиглот, шпионка, гриша.
патокой стекает нарочитая слеза, липкие пальцы запутываются в упругих кудрях.

нина наточенными ножницами вырезает из детской книжки кукольные наряды – примеряет на себя, и каждый приходится впору. wonderer that belongs nowhere and everywhere. от ​​джерхольма до ос альты прямиком в кеттердам тянется вереница обманутых и одурманенных.
корелляция между содеянными грехами и чувством вины исчезает ввиду отсутствия статичестичекой значимости. если по-простому: нине это все ни по чем.

karma is a bitch, nina is a bitch too.

нина расшифровывает кардиограммы, шелчком пальцев искревляет линейные графики аоротального клапана. амплитуда колебания сердечного ритма врага зависит от перепадов ее настроения.

(злость) ведет к оси Y (учащение)
(благодушие) тянет к оси X (замедленее)

нина – мастер искусства натального экг. маэстро маленьких наук самого важного органа.
i snap my fingers – you cross your heart and hope to die.

bonus tracks

ты разбила мне сердце я разобью тебе ебало

гриммджоу каждой клеточкой своего тела излучает силу, власть и уверенность. он может казаться спокойным, но первое впечатление, знаете ли, бывает обманчивым. оно нарушается за долю секунды, раскрывая истинную сущность пантеры — черствого и грубого человека, который плевать хотел на всех с высокой колокольни.

гриммджоу — это безжалостность, импульсивность и вспыльчивость. он выходит из себя по щелчку пальцев; подобно пламени, вспыхивает от малейшей искры и уничтожает в бушующем пожаре всех врагов. ему глубоко плевать на тот факт, что противник в разы может превосходить по силе, но он от чего-то уверен, что едва ли кто-то другой сможет превзойти по силе. таких просто не существует, думает он, и навряд ли понимает, как глубоко заблуждается. и исключительно за счёт таких талантов, как коварство и скорость, ему удаётся выйти из любой битвы победителем.

гриммджоу — садист. за своей кривой, поистине ужасающей, улыбкой, он наслаждается тем, что доставляет боль и унижение другим. каждый удар приносит шестому неописуемое удовольствие, пробуждает давно забытое чувство наслаждения. его удары — раз за разом — становятся лишь сильней, яростней. выдержать их дано не каждому — исключительно равному по силе или превышающему. гриммджоу не важно, что после них останутся ссадины и синяки {наверняка}, ему важен сам процесс сражения в который он с головой окунается, словно в море.

ведь сражение с сильным оппонентом — единственное, что способно вызвать хоть какой-либо интерес.

джинкс прекрасна в своей ненормальности и отбитости; её рвут изнутри противоречия, но она научилась смеяться над болью;
хочу-хочу-хочу её. в идеале — ширнуться мерцанием и подумать, как свести её с японским людоедом канеки, ибо никто не даст соврать, в безумии эти двое друг другу не уступят. хочу между ними сложных (это база), но в то же время теплых отношений; общего у них явно хватит, остальное дело наживное. романтик приветствуется и поощряется.
ни в чем не ограничиваю, отталкиваться будем от твоих предпочтений и пожеланий по игре. но если придешь, тут уж извольте - не утащить красотку куда-нибудь играть выше моих сил; обещаю любить и тискать щупальцами по поводу и без;
и, отдавая честь форуму, если ты достаточно хорни - шик-блеск-пау-пау. если нет - не беда, стекло и другие сладости едим с удовольствием и без игры никого не оставляем.

булочка с перцем чили для вдохновения