я тебя до одурения люблю - я твои следы языком лизала
детка, знаешь, я целую петлю, которой шею ты мою обвязала

- Миллс, я устала, - Паркинсон ведет плечом, поправляя волосы, уворачиваясь от касания губ Булстроуд, - ты взваливаешь на меня правду, которую мне предельно сложно принять, я.. ты же знаешь, как мне чертовски сложно от этого, - Пэнс злится не на себя - она злится на лучшую подругу, которая была ей ближе всех остальных женщин на этой планете. Она злится на все то недосказанное, что осталось между ними после признания в чувствах "я люблю тебя, Пэнси". Она хочет сбежать от этого груза, вернуться в прошлое, забирая у Грейнджер проклятый маховик времени, найти для Булстроуд лучшую партию и сшить ей самое редкое платье-прототип в стиле Мерлин Монро. Да все, что угодно - даже подарить ей свое сердце, но это невозможно. Господи-как-же-ей-сложно.
- Давай оставим это, давай, я не знаю, - Пэнси обрывается на фразе, пытаясь не смотреть в глаза, полные слез, - Черт, Миллисента, ты же все понимаешь и знаешь, ты же знаешь..не перебивай меня! - она предостерегающе вскидывает указательный палец вверх, прикладывая его к губам подруги, - ты же знаешь, что я люблю его , знаешь не первый год, я ничего, слышишь, ничего не могу с этим поделать, зачем ты портишь нашу дружбу этим признанием?

я за тебя продалась бы в порт - я шла б на плаху, не зная своей вины,
но, в моих руках оказавшийся кольт, стреляет в тебя у первой стены

Они всегда были вместе. В самые сложные моменты, когда на их семьи обрушилась лавина осуждений в новом мире без Темного Лорда, во времена миллионных истерик по поводу разрыва с Малфоем, в триумфальных победах в карьерном витке Пэнси, как модельера мира волшебников, в блестящих бурлескных вечеринках бывших слизеринцев, в софитах Миллисенты, как главреда самого знаменитого светского журнала Фестралы. Они делили друг с другом миллионы событий и воспоминаний на двоих, образуя собственное серебристое трио вместе с Трейси Дэвис [В самых тайных мечтах Булстроуд - Пэнс должна была стать ее возлюбленной на маневр Гермионы Грейнджер у Уизли]. Они были.
- Сможешь ли ты простить меня за это? - Булстроуд усмехается и бросает на стол изящную сумочку, которая раскрывается изнанкой, обнажая дорогой подклад из шелка. На шелковой ткани выбито лицо Пэнси.

точно! у людей полно грязных секретов, поэтому так много из них попадает сюда. нам не важно, виновны они или нет. убивать тех, кого просят — вот что важно.

первое прикосновение к нему ощущается как пожар.

нестерпимое жжение оседает на кончиках пальцев, проникает глубже, под кожу, растекается огнем и прожигает вены — и кавех резко отдергивает ладонь, трет ее в попытке стереть воспоминания о прикосновении к чужой коже. но ощущение не исчезает, а остается болезненным ожогом, нервным напоминанием об обыкновенной случайности.

изначально все было всего лишь случайностью.

случайность, что в тот день они оба оказались в библиотеке.
случайность, что он заметил альхайтама, окутанного теплым светом ламп.
случайность, что кавех решил заговорить с ним.
случайность, что альхайтам ответил.
и все последующее тоже — случайность.

навязчивая, ноющая боль, въевшаяся в кожу, тоже кажется случайной.

что стоит за ней — он узнает поздно, слишком поздно, чтобы можно было что-то сделать.

в тот момент, когда осознание проступает болезненно и резко, рассыпаются грезы о первой любви, о девушке в платье цвета падисары, окутанной светом полуденного солнца. в тот момент глаза его первой любви вспыхивают бирюзовым, расплываясь в надвигающемся шторме, и на губах кавеха застывает лишь один вопрос — почему именно он?

Ангела долгое время не может понять, отчего прекрасная супруга Жерара Лакура смотрит на неё волком. Амели красива, статна, талантлива. У неё всегда идеальный макияж и укладка, она страстно любит своё дело и — это видно — дорожит супругом. Ангела завидует им, но по-доброму; она бы хотела так же: не таиться, иметь возможность открыто ходить на свидания и держаться за руки, целовать своего избранника в пределах базы… Она рассказывает об этом Жерару, когда они остаются наедине в её кабинете и пьют кофе или идут вместе обедать в столовую. Ангела не знает, вызвано хорошее отношение Жерара к ней тем, что она тайно встречается с его другом Габриэлем Рейесом, или он просто такой вот человек, который был готов протянуть ей руку и помочь с социализацией в огромном коллективе, но факт остаётся фактом: они много и тесно общаются, почти всегда о работе, Амели или Рейесе. Им вместе комфортно и спокойно.

Ангела Жерара считает настоящим другом, которого у неё никогда не было.
Люди вокруг считают, что они спят.

Ангела узнаёт об этом случайно, и тогда многие вещи становятся на свои места. Она делится своими переживаниями с Жераром, и он предлагаем устроить семейный ужин, чтобы Ангела могла пообщаться с Амели в неформальной обстановке и заодно раскрыть ещё хотя бы одному человеку правду о том, что она состоит в отношениях и не рассматривает Жерара в этом ключе. С Амели Ангела всё-таки находит общий язык, и тех пор в их отношениях царит идиллия — иногда они даже вместе хотя на шоппинг.

Потом Амели исчезает. Жерар сходит с ума, Ангела пытается быть рядом и поддерживать его насколько может, пока Габриэль неофициально и Overwatch официально ищут Амели по всему миру. И находят. На радостях никто, включая Ангелу, не замечает очевидной ловушки. Она настолько рада тому, что её подруга нашлась, и к её другу тоже вернулась жизнь, что не замечает, в каком состоянии на самом деле Амели возвращается домой.

Она ненавидит себя за эту слепоту месяцами позже, когда видит тело Жерара в морге и осознаёт, что он погиб от руки Амели.

Она ненавидит себя за слабость. Она обещает себе и Жерару, стоя над его могилой, что сделает всё, чтобы найти Амели и спасти её. Даже, если спасать её придётся от самой себя. Даже, если это займёт целую жизнь.

Твое прошлое - темное. Твои мысли - загадка. Сам ты - тайна. Чтобы никогда не расходиться в своих историях, ты их просто не рассказываешь, оставляя все что сделало тебя таким позади. Не потому что хочешь забыть, а потому что если кто-то узнает, то сразу поймет почему же у тебя нет сердца.
Когда-то давно оно было, живое, настоящее, билось за грудиной и перегоняло кровь, как и у всех остальных. Когда-то давно у тебя была и жизнь совсем другая, обычная.
Когда-то давно ты решил заплатить одной ведьме за исполнение желания и получить кого-то особенного для себя - получил, а еще огромную силу, только вот все остальное потерял, потому что ведьма тебя обманула, вывернув условия договора. Твой топор, волшебный, подаренный ею, забирал от тебя по кусочку каждый раз, когда ты использовал свою новую силу по приказу обманщицы, ставшей хозяйкой, постепенно превратившись в ее слугу.
И ржавчина, которой ты был покрыт при нашей первой встрече, была от крови, чужой. И вовсе тебе не мешала.

Ты не был всеми забыт и оставлен. Ты выполнял ее приказ и ждал нас.
Ты должен был играть свою роль, а потом предать - привести меня к ведьме.
Играл ты настолько хорошо, что в какой-то момент сам поверил, что это правда.

И не предал.

Ни ты, ни я до сих пор не знаем почему.

- как это началось?
- с лучшей стороны каждого из нас.

Вечер уже давно опустился на землю, в траве выводили свои ежедневные трели сверчки, тянуло сыростью и прохладой. Не так давно прошел дождь, первый осенний, который так не вовремя напомнил о скорой смене времени года. Перед небольшой компанией, что расположилась на ночлег неподалеку от обочины дороги, весело потрескивает костер. Железный Дровосек подбросил пару поленьев, языки пламени сразу же облизали кору, а в воздух полетел маленький сноп искр, затрещало сильнее. Мальчик с большими любопытными глазами протягивал руки, складывая их лодочкой, над пляшущим пламенем. Рядом поскуливал Тотошка, то и дело тычась носом в изгиб его коленки. Брови мальчика были нахмурены, между ними пролегала тонкая складочка, а нос то и дело хлюпал. Кажется, он простудился, но вовсе не это сейчас занимало его мысли. Он вспоминал множество разговоров с друзьями.

- Дома всегда лучше! - горячо ответил тогда мальчик. Страшила лукаво улыбнулся.
- Солома, которой я набит, выросла в поле, кафтан сделал портной, сапоги сшил сапожник. Где же мой дом? На поле, у портного или у сапожника? - и действительно, где его дом? А где сейчас дом Элли? Говорят, что дом там, где тебя любят и ждут, где тебе всегда будут рады, где...черед мыслей прервался, он медленно поднял взгляд и посмотрел на остальных: вот Лев что-то говорит Страшиле, а тот качает соломенной головой и возражает в ответ собеседнику, а вот Дровосек точит свой топор, поглядывая время от времени на огонь. Дровосек вообще был молчаливым, обычно он больше слушал, кивал, а после давал какой-то совет. Да, как же он мог забыть, еще Тотошка, верный маленький друг, который прибыл сюда из того, другого мира. Так может дом Эллиота вовсе не в Канзасе, а тут, среди этих странных, но таких уже привычных и родных, Льва, Страшилы и Дровосека?

Вечно они спорят о том, что нужнее.

– А я, – упрямо сказал Страшила, – всё-таки предпочитаю мозги: когда нет мозгов, сердце ни к чему.
– Мне нужно мое сердце, – возразил Железный Дровосек. – Мозги не делают человека счастливым.

Элли молчал, так как не знал, кто из его новых друзей прав. Молчал и тогда, и сейчас. Хотя, теперь он уже знал, что каждый нуждается в чем-то своем, особенном. Лев был храбр, ведь он не раз мчался ему и остальным на помощь, когда всем грозила беда. Может быть только немного не уверен в себе...но ведь это пройдет, он знает как это бывает. А Страшила? Он всегда говорит "если бы у меня были мозги" и предлагает сделать что-то невообразимое, именно такое, что как нельзя подходит в этой ситуации на место решения. Умные всегда считают себя глупыми. Дровосек же...будучи железным он имеет самое большое сердце из всех, кого Эллиот только встречал за свою короткую жизнь. Может быть у него нет сердца, которое должно гонять кровь, может быть никто не услышит его стук, но что сердце без чувств? Это мальчик понял уже давно, ведь у других, кого они тут встречали сердце было, они были из плоти и крови.

Живыми и пустыми.

Он точно знает, что больше никогда не будет говорить "бездушный, как кусок железа" или "набитый дурак", да и "храбрый как лев" от него тоже не услышат. Потому что бросаться в самую гущу без страха - не храбрость, а глупость. Настоящая храбрость это перебороть страх в себе. Потому что даже набитый соломой мешок может быть умнее нескольких человек вместе взятых. Пускай он говорит, что у него нет мозгов. Пускай без мозгов нельзя говорить...но ведь многие из тех, у кого мозга нет, любят поболтать? Он просто вычеркнет эти выражения из своего лексикона. Потому что кусок железа может быть более сердечным, чем его тетушка и дядюшка. Потому что кусок железа всегда выслушает его и даст совет, который заставит в душе что-то дрогнуть, а
ведь так даже умный Страшила не может. Потому что все эти качества для него открыты в новом свете.

- Эллиот, тебе не холодно? - мальчик вздрагивает от звука немного скрипучего голоса, наверное Дровосек опять забыл смазать шестеренки, нужно бы ему напомнить, а то еще покроются ржавчиной. - Элли?
- Нет-нет, все в порядке, я просто немного задумался, - быстро говорит он, почесав ладошкой холодный нос. Хотелось чихать, дым от костра нещадно щекотал ноздри.
- Просто… , - Элли вздохнул и поднялся с пенька, переминаясь с ноги на ногу, разминая затекшие конечности, - просто знай, Дровосек, у тебя есть сердце.

Блики на железном корпусе были тусклыми, его покрывала дорожная пыль, а предложить Дровосеку протереть...в общем, Элли было просто неловко перед ним. Железная голова качнулась с таким же тихим скрипом, мол нет, нету сердца. А его губы тронула улыбка, он сделал пару неуверенных шагов и опустил свою прохладную ладошку ему на щеку, очень серьезно глядя в провалы-глаза, внутри которых были тлеющие огоньки.
- Не хочешь - не верь. Но зато я точно знаю, у тебя есть душа. Самая прекрасная, какая только может быть, - а после он просто развернулся и побрел к небольшому шалашику, который все тот же Дровосек сделал для Эллиота на ночь.

Мальчик забрался внутрь и укуталася тряпьем, снаружи кто-то тявкнул и через пару мгновений внутрь забрался Тото, сворачиваясь у него под боком шерстяным клубком, согревая и собираясь охранять его сон.
Запах костра и пряности влажной листвы смешались. Внезапно, он понял что это один из тех вечеров, которые запоминаются и оседают на задворках души горьковатым, как все тот же дым, осадком. Он обязательно докажет им всем то, чего они не видят. Ведь его друзья - самые прекрасные на этом свете и за них он готов будет бороться до самого конца.

> читать дальше...

Сложные семейные отношения большой семьи Хоулеттов не должны мешать их воссоединению.